СОДЕРЖАНИЕ
Остатки города Болгара - Болгарского городища - привлекали внимание многих исследователей: археологов, историков, языковедов, архитекторов, искусствоведов и специалистов других отраслей науки. Но наибольший вклад в изучение этого памятника внес известный археолог и историк А.П.Смирнов. Еще в 1938 г. он сумел организовать археологическую экспедицию на территории этого города, которая проводится и ныне, т.е. уже более 60 лет. В 1969 г. был создан Болгарский историко-архитектурный музей-заповедник. Образование его позволило проделать большую работу по сохранению и изучению остатков древнего города. В настоящее время в России можно назвать немного памятников археологии таких, как Болгарское городище, которые изучались бы последовательно, целеустремленно, с применением современных методических требований. Богатейшие коллекции позволили создать при заповеднике музей археологии и эпиграфики, картинную галерею, фотохранилище. Проведена реставрация и консервация многих объектов, вскрытых археологами. Все это дало возможность приезжать в заповедник не только российским туристам, но и зарубежным.
Город Болгар, возникший в начале X столетия и существовавший до середины XV в., был столицей Волжской Болгарии - первого государственного формирования на средней Волге. Со времени запустения города прошло более 400 лет, но в памяти многих народов он остался как древний центр их духовной культуры.
Приходится сожалеть, что сохранилась лишь незначительная часть сооружений города Болгара: к ним относятся Черная Палата, Малый минарет, Северный и Восточный мавзолей. Время привело к разрушению основной части архитектурных, хозяйственных, жилищных и культовых объектов, зачастую снивелировав их с современной поверхностью городища. Однако благодаря стараниям археологов открыты остатки древних зданий (мавзолеев, бань, жилых домов и др.), дренажных сооружений, колодцев, мастерских, в которых выплавляли железо, ковали оружие, изготавливали инструменты, орудия труда, обрабатывали кожу, шили обувь, одежду, конскую сбрую. На городище изучено производство глиняной и медной посуды.
Письменные источники и археологические данные свидетельствуют о Болгаре как о крупнейшем центре, куда прибывали купцы из Руси, далеких стран Востока и Европы. На памятниках, находящихся за тысячи километров от рассматриваемого города, археологи встречают вещи, производимые мастерами города Болгара.
Публикуемая работа, четвертая в серии коллективной монографии "Город Болгар", посвящена монументальному строительству, архитектуре и благоустройству города Болгара. Она открывается очерком известного архитектора и ученого С.С.Айдарова, посвященным исследованию и реставрации памятников монументального зодчества Болгара. В нем рассматриваются история их изучения, характер и своеобразие архитектурных объектов. Автор уделил большое внимание особенностям их реставрации и реконструкции.
В очерке Г.Ф.Поляковой содержится подробное изложение материалов, полученных при раскопках Соборной мечети - монументального памятника XIII-XIV вв. В.С.Барановым и М.М.Кавеевым обобщены итоги археологических исследований мавзолеев в центральной части Болгарского городища, показаны особенности их реставрации и консервации. Археологические материалы, полученные при изучении мавзолеев в юго-восточной и южной частях древнего города, полно освещены в очерке Н.Д.Аксеновой. Интересен очерк Р.Ф.Шарифудлина о древних банях города Болгара, повествующий об их планировке, архитектурном облике и особенностях эксплуатации.
Итоги археологических исследований Малого городка, одного из объектов Болгарского городища, подведены в очерке Л.А.Беляева. Автор анализирует особенности архитектуры этого комплекса, строительные приемы возведения каменных сооружений, вещевой материал, найденный в этом регионе, и убедительно излагает свой взгляд о назначении Малого городка.
Исследование Л.М.Носковой посвящено характеристике архитектурно-художественного оформления древних зданий Болгара. Убедителен и обоснован вывод автора о сходстве декора сооружений Болгара с декором памятников Золотой Орды. В.С.Барановым глубоко изучено благоустройство древнего города. Материалы и выводы автора представляют не только познавательную направленность, но имеют и практическое значение для многих служб, связанных с жизнью современного города, примыкающего непосредственно к городищу.
Все очерки написаны ведущими исследователями, включившими в научный оборот ценный фактический материал. Они во многом дополняют предыдущие работы. Очерки хорошо документированы фотографиями, рисунками и чертежами.
ИССЛЕДОВАНИЕ И РЕСТАВРАЦИЯ ПАМЯТНИКОВ МОНУМЕНТАЛЬНОГО ЗОДЧЕСТВА БОЛГАРА
С. С. Айдаров
ИСТОРИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ
Представленный труд касается шести наиболее сохранившихся к середине 1950-х годов наземных остатков каменных сооружений на территории городища, принадлежавшего в прошлом, как известно, столице Волжской Болгарии под названием, согласно русским летописцам, "Великие Болгары". Это руины Четырехугольника, Никольской церкви, Монастырского погреба, Ханской усыпальницы, Малого минарета и Черной палаты, получившие свои условные наименования в литературных источниках сообразно их внешнему виду, позднему использованию или известному по преданиям древнему назначению (см. рис. 1-72). К указанному времени и восходит начало данной работы, когда ее автором в бытность научным руководителем Казанской специальной научно-реставрационной производственной мастерской (КСНРПМ) осуществлялись обмеры, зарисовки, натурные и архивные исследования вверенных ему памятников. В те годы реставрируемые руины являлись чуть ли не единственными наземно сохранившимися источниками, таящими в себе возможность раскрытия и музейной демонстрации художественно-стилистических и строительно-технических особенностей монументальной каменной архитектуры эпохи существования древнейшего государства Восточной Европы. Осознание величайшей историко-культурной ценности памятников обязывало к соблюдению максимально внимательного и глубоко научного подхода к их изучению, что определило методику поэтапного исследования и выведения памятников из состояния крайней ветхости; постепенного раскрытия их от позднейших строительных наслоений и культурных напластований ниже земной поверхности в целях установления характера всевозможных перестроек, точного времени возникновения и первоначального типического облика, очень важного в решении проблемы архитектурного наследия Татарстана. Поэтому начатые предварительные исследования переросли к концу 1950-х годов в неотложные защитно-ремонтные работы по выведению памятников вначале из угрожающего аварийного состояния, сопровождавшиеся производством зондирования наземных участков поздних перестроек и ремонтных заплаток руин. При этом были вскрыты значительные несоответствия данных натурных исследований с показаниями авторов ряда ранних описаний и поверхностных исследований памятников. Натурные исследования показали, что сведения о болгарских памятниках носят самый разноречивый характер, основанный на результатах лишь зрительного осмотра и сравнительного анализа главным образом их позднейших, уже искаженных обликов с приблизительно схожими восточными аналогиями. Противоречивость не способствовала ясному представлению специфики архитектуры волжских болгар и былого назначения ее сохранившихся руин, не говоря уже о вопросах их датировки. Отсутствие убедительных сведений тормозило и начало планируемых реставрационных работ, которые не могли производиться без научно обоснованного раскрытия первоначальной, хотя бы приблизительной, объемно-планировочной структуры памятников. Важным звеном в этом являлось раскрытие от позднейших культурных напластований подземных частей руин, что требовало археологической расчистки от земли больших площадей со следами возможных пристроев и различных других находок вокруг древних руин. Археологические раскопки должны были вестись непосредственно перед началом самих консервационных и фрагментарно-реставрационных работ, причем с участием специалистов самой высокой квалификации, ибо ошибки по столь значимым памятникам были бы непростительны. Для этого необходимо было согласование в самых высших органах по охране памятников архитектуры научно аргументированного "эскизного проекта реставрации" данных объектов с обоснованием необходимости дальнейших, более основательных архитектурно-археологических исследований, методики производства соответствующих строительных мер применительно к специфике болгарских руин. Для получения одобрения высших инстанций на реализацию этих мер автором был представлен в 1964 г. в Научно-методический совет Министерства культуры СССР "эскизный проект консервации и фрагментарной реставрации Четырехугольника", предусматривающий в начальной стадии своего производства совместное архитектурное и археологическое доисследование подземных частей памятника. После одобрения проекта и получения разрешения к реализации, с привлечением ведущих археологов из Института археологии АН СССР и Института языка, литературы и истории Казанского филиала АН СССР, летом того же года на Болгарском городище, в то время еще не являвшемся заповедником, начались полное раскрытие, всестороннее исследование и одновременная консервация остатков древних частей руин Четырехугольника. Аналогичные работы стали проводиться с 1964-1965 гг. по Никольской церкви, Монастырскому погребу, Черной палате, Ханской усыпальнице и Малому минарету. Данные археологических вскрытий всех шести руин, произведенных под общим руководством профессора А.П.Смирнова, с участием Т.А.Хлебниковой, А.С.Воскресенского и ряда других научных специалистов, внесли полную ясность в понимание изначального назначения и времени создания памятников, явились значительным научным вкладом в дело изучения архитектурного наследия волжских болгар. Они использовались автором архитектурных исследований как при графической реконструкции утраченного облика памятников, так и в процессе производства самих консервационно-реставрационных работ. Последние осуществлялись совместно группой специалистов проектного и производственного отделов КСНРПМ с 1964 по начало 1970-х годов, затем, с некоторыми перерывами, до начала 1980-х годов.
Полезным материалом при реконструкции утраченного облика рассматриваемых памятников явились древние письменно-иконографические источники и труды некоторых исследователей XVIII - середины XX столетия. Относительно древнейшими из исторических сведений являются записки дьяка Андрея Михайлова, отводившего в начале XVIII в. земли на территории бывшего города для православного Успенского монастыря и давшего первое описание городища и его развалин в пределах центральной части его территории. Во второй половине XVIII в. (1768 г.) Болгарскому городищу уделял внимание П.С.Паллас, а в XIX в. (хронологически) - И.Лепехин, Ф.Х.Эрдман, А.Шмит, П.П.Свиньин, Кафтанников, Второв, И.Березин, А.Ф.Риттих, С.М.Шпилевский и др., указания на которых приводятся ниже, в соответствующих разделах текста.
Касаясь специальных археологических исследований, следует отметить, что в 1892 г. комиссия под руководством И.Н.Смирнова, в составе К.А.Фирсова, И.А.Износкова, Ф.Г.Мищенко, произвела раскопки в зоне Четырехугольника. Данные о результатах этих работ были опубликованы А.А.Штукенбергом в "Отчете археологической комиссии за 1902 год. В 1914-1916 гг. была проведена археологическая кампания под руководством С.И.Покровского, при участии Б.Е.Крелленберга, М.Г.Худякова и В.Ф.Смолина, также в зоне Четырехугольника. В 1919 г. была организована экспедиция Самарским государственным университетом под руководством А.С.Башкирова, при участии П.Н.Ефимова и С.И.Преображенского, по зондажному археологическому исследованию и фиксации ряда памятников. Это была первая научная экспедиция за годы советской власти. С 1938 г., с перерывом на время Великой Отечественной войны, до 1957 г. включительно на городище работала объединенная археологическая экспедиция, возглавлявшаяся Институтом археологии Академии наук СССР (до 1961 г. - Институт истории материальной культуры АН СССР). В этой экспедиции принимали участие Государственный музей ТАССР, Государственный исторический музей и Казанский филиал АН СССР. Результаты исследований опубликованы в ряде изданий: Краткие сообщения ИИМК АН СССР. Вып.6, 13, 17, 21, 27, 33, 38, 44, 50, 55, 62; Вестник АН СССР. №4, 10, 11; Труды Куйбышевской археологической экспедиции. T.IIV; в издании Государственного музея ТАССР, в книге А.П.Смирнова "Волжские булгары" и в популярной книге "По следам древних культур" (М., 1964).
Наряду с указанными работами археологического плана проводились и архитектурные исследования памятников городища, опубликованные в сборнике "Болгары - Черная палата" (Казань, 1951) и в статье В.В.Егерева "Архитектура города Болгара" (МИА, № 61. М., 1958).
Освещение результатов данного исследования и реставрации велось автором с 1958 г., со времени производства последних из предварительных ремонтно-кон-сервационных работ по ликвидации руин из аварийного состояния. Вначале - в форме докладов на совещании-семинаре "Охрана памятников культуры восточной зоны РСФСР", проведенном Министерством культуры РСФСР и Министерством культуры ТАССР в 1959 г. в г. Казани, и совещании-семинаре "Консервация архитектурно-археологических памятников южных районов СССР", организованном Министерством культуры УССР и Научно-методическим советом Министерством культуры СССР в 1966 г. в Херсоне. Сообщения по этой теме делались также на научной конференции Казанского строительного института и в Государственном музее ТАССР. Позднее результаты этих работ легли в основу разработки ряда научных статей, брошюр и диссертаций, указанных в примечаниях к последующим разделам настоящей публикации.
ЧЕТЫРЕХУГОЛЬНИК
(Соборная мечеть)
Руины под этим названием располагаются в центральной части городища рядом с доминирующей в панораме застройки села Болгары Успенской церковью - главным храмом одноименного монастыря, созданного в начале XVIII в. Здесь же рядом располагаются еще две средневековые руины периода Волжской Болгарии - Никольская церковь и Монастырский погреб, приобретшие свои русские названия соответственно характеру позднейшего использования их под культовые и хозяйственные нужды этого монастыря. Судя по всему, к возникновению на территории размещения болгарских руин православного монастыря восходит образование и самого села, заселенного в основном русскими, в застройке которого встречаются старые одноэтажные кирпичные дома в стиле той же древнерусской узорчатой архитектуры, что и сама Успенская церковь. Последняя, за исключением ее относительно поздней колокольни XIX в., является типичным образцом русского провинциального культового зодчества своего времени и тоже состоит на государственной охране как памятник истории и культуры. Исключительно благоприятное ландшафтно-градостроительное расположение указывает на важность участка, где размещается исследуемый Четырехугольник.
Состояние памятника до исследования. Четырехугольник, или, как окончательно установлено в результате архитектурно-археологических исследований 1964-1966 гг., руины бывшей Соборной мечети, является самым крупным по размерам в плане монументальным облицовки в виде уширяющейся несколькими выступами книзу многогранной поверхности, а четвертый сохранился в виде бесформенной бутовой кладки без наружной облицовки. Вдоль промежуточных стен прослеживались основания бывших проемов и наружные прямоугольные выступы, напоминающие остатки контрфорсов.
Состояние памятника отражено на планах начала XX в. у Б.В. Крелленберга, П.С. Палласа, Ф.Х. Эрмана, Кафтанникова, А. Дюранда (ГИМ). В них показано почти полное очертание периметрального контура стен, за исключением северовосточной части, где над земной поверхностью выделяется только верх указанной забутки четвертого углового выступа. При этом три стены (северная, восточная и западная) показаны с центральными входными проемами со следами внутренних тамбуров, по бокам восточного и западного входов на фасадах имеются прямоугольные выступы, принимавшиеся исследователями за контрфорсы стен, а за ними, ближе к углам здания, - оконные проемы (на восточной стене обозначено лишь южное окно, так как северная часть ее основания не сохранилась). На южном фасаде прямоугольных выступов три, и средний из них располагается по продольной оси плана. На северном фасаде с западной стороны от входа обозначены два прямоугольных выступа - малый, непосредственно у входа, и большой. На планах отмечены и несколько (на разных чертежах по-разному) уцелевших базовых оснований бывших опор внутреннего помещения.
Анализ историко-литературных и иконографических материалов. К 1712 г., ко времени создания Успенского монастыря, относится наиболее раннее из сохранившихся сведений о данных руинах. В "Выписи с межевых книг на землю Успенского монастыря" этого года говорится: "Да на том городичем месте, в окопе (внутренний город с остатками бывшего обвалования. - С.С.А.), где наперед был тот царев дом, древняго каменного строения, по четырем углам четыре палаты круглых (несколько возвышающиеся основания стены указанных угловых выступов Четырехугольника. - С.С.А.), в знак малого городка, мерою полата от полаты по осмнадцати сажен, вышины те палаты по полуторы сажени, а внутри тех палат, по одним стенам тринадцать, а по другим пятнадцать сажен. Да всходный столп (несохранившийся Большой минарет. - С.С.А.), которого еще и ныне в вышину одиннадцать сажен, а по сказке татарского Ахуна Кадыр-Мамета, что-де меж тех палат была мусульманской веры большая мизгит". Из "Выписи... 1712 года" следует, что руины являются остатками мечети ("мизгита") и представляли собой тогда примерно ту же картину, что и в 1960-х годах, за исключением Большого минарета ("всходного столпа"), высотой "одиннадцать сажен" (около 24 м). Правда, точное местоположение минарета, известного по позднейшей литературе под названием "Большой минарет" (относительно сохранившегося на другом участке Малого минарета), не указывается.
Сведения второй половины XVIII - начала XIX в. характеризуют руины так же кратко и обобщенно, без указания конкретного места Большого минарета. Приведем древнейшие из них.
П.С.Паллас: «...есть в неправильном четвероугольнике развалины большого каменного здания с толстыми углами, которое, может быть, представляло большую мечеть. Сие здание состоит из неровных худо отесанных, но весьма плотно складенных известковых диких и гипсовых камней, которые уповательно браны в гористом береге Волги... Знатнейшая из оных башня, или мизгир (Большой минарет. - С.С.А.), сделана из отесанных камней несколько выше 12 сажен по такому образцу и пропорции, как она представлена на шестой таблице под буквою "А", ныне еще цела стоит. На оную всходят по круглой лестнице о 72 ступенях, из коих каждая в Парижский фут вышиною. Сию лестницу совершенно починили, и башню покрыли деревянного крышею, на которой внутри находится новая Арапская надпись. Двери в башню сделаны на полуденной (южной) стороне, и видны в стене большие железные крючья, на которых дверь висела. В стенах башни оставлены небольшие скважины, в которые свет проходит, и потому видно ходить по лестнице. Башня стоит в северо-западном углу "четвероугольника". П.С.Палласом указаны примерные координаты несохранившегося минарета ("северо-западный угол"), его высота ("несколько выше" 26 м), количество внутренних ступеней высотой каждая в "Парижский фут", местоположение входа и прочие данные. Сохранился и упомянутый им рисунок минарета, не представленный в данной публикации ввиду крайней схематичности.
И.Лепехин: "Еще четыре большие башни, коим мера: первой в окружности 7 сажен с половиною, вышины 2 сажени. Второй в окружности 8 сажен с половиною, вышина 2 сажени. Третьей в окружности 12 сажен, вышины 2 сажени с полуаршином. Четвертой в окружности 6 сажен с половиною, вышины 1 сажень. Между оными башнями развалившимся двум стенам в длину по 13, да другим двум по 11 сажен. "Столбу (минарету), от первой башни на одну сажень отстоящему, в окружности по фундаменту 12 сажен, вышины столько же". У И. Лепехина более подробные сведения даны по минарету, отстоящему от угловой (северо-западной, по П.С. Палласу) башни на 1 сажень и составляющему по периметру цоколя длину 12 сажен, что также примерно согласуется с вышеуказанными планами: минарет располагался на втором, более широком прямоугольном выступе северной стены, западнее от северного входа в мечеть. Высота сохранившейся части минарета указана почти такая же, как у П. С. Палласа.
На обмерном плане А. Шмита минарет указан прямо на северной стене Четырехугольника, примерно на расстоянии 1 сажени от северо-западной башни. Им представлен также схематичный обмерный рисунок Б. минарета (см. рис.13).
Таким образом, казалось бы, что, согласно древнейшим источникам, ясно определяются бывшее назначение руин - служить мечетью - и местоположение ее минарета. Однако ряд исследователей трактуют и назначение руин, и местоположение минарета по-иному. П.П.Свиньин: "...нет никакого сомнения, что на сем месте был укрепленный замок, обнесенный толстыми стенами, кои по всем углам имели низкие башни". В подкрепление предположения, что в сем замке было жилище Султана или Хана, археолог увидит еще следы дворца, об огромности коего свидетельствуют остатки фундамента, имеющего до 80 футов в длину и ширину, углы также оканчивались башнями различной фигуры и величины". По сведениям А.Ф. Риттиха, "башня" (минарет) стояла "в средине развалин и развалилась в 1841 году". Самое же строение (Четырехугольник), в средине которого стояла эта башня, занимает площадь в 640 кв. фут.". Весь комплекс руин он принимает за "ханский дворец" с минаретом и вместе с тем за укрепленное место, "последнее убежище по взятии города". По мнению археологической комиссии 1892 г., памятник "ближе всего напоминает собой остатки медресе".
И наконец, А.С.Башкиров в 1926 г. отмечал следующее: "Большинство исследователей булгарских памятников ставят Большой минарет в близкую конструктивную связь с Четырехугольником. Существование Б. минарета в конструктивной связи с Четырехугольником на том месте, на котором его указывают начиная со Шмита, совершенно разрушает строго выдержанный цельный план всего здания. Уничтожается весь фасад определенного стиля и совершенно не вяжется существование его на месте, где должен быть западный пилон килевидной арки портала... В нашем распоряжении небольшой, но чрезвычайно интересный материал, который заставляет думать о том, что место Большого минарета должно быть не там, где его фиксируют хотя бы Шмит и в последнее время Крелленберг". Мы не осмеливаемся настаивать на этом пока не докажут нам это тщательные археологические изыскания, но приведем те известия обследователей - очевидцев Б. минарета, которые вызывают недоумения неясностью, неточностью, а может быть, и той действительностью, в которой находились памятники. Указания Палласа, Эрдмана, Свиньина, Кафтанникова, неизвестной анонимной гравюры 20-х годов XIX столетия Государственного Исторического музея № 166, Риттиха и др. о том, что двери башни сделаны на "полуденной стороне", считаем первым признаком, который вызывает недоумение: если дверь была с юга и с юга же стена Четырехугольника, то любопытно, как связывались эти два, исключающие друг друга, факта; невозможно, чтобы Минарет, хотя бы и в цоколе, был слит со стеной. Уже от цоколя он шел к конусу, и, таким образом, между ним и стеной, уже снизу, ширилось пространство. Серьезным указанием может служить план Шмита; но, во-первых, неточность его в деталях плана мы уже отметили, а, во-вторых, рисунок Кафтанникова нас заставляет еще больше усомниться в точности Шмита. Мы уже указывали в описании рисунка Кафтанникова некоторые основные детали, и, как бы ни хотелось быть осторожным, мы все-таки обращаем на него сугубое внимание. Рисунок с натуры дает нам указание на то, что часть руин к юго-востоку от него, а от зрителя направо, является частью северо-западного угла (неверно, т.к. в действительности это часть юго-западного угла. - С.С.А) Четырехугольника, руины за Б. минаретом - руины так называемого "Монастырского Погреба", и, таким образом, Б. минарет, по Кафтанникову, стоит "обок" Четырехугольника, к северо-западу от его северо-западного гранного минарета (угловые гранные выступы руин А.С.Башкировым неверно принимаются за основания четырех минаретов. - С.С.А.). Данное местоположение Б. минарета (основано на неверной расшифровке рисунка Кафтанникова. - С.С Л.) вполне разумно и уместно, в таком его положении и Четырехугольник сохраняет целиком весь свой художественно-архитектурный ансамбль, и прежде всего в фасаде; а Б. минарет еще больше выигрывает и в своей цельности, и монументальности".
Из приведенных сообщений, начиная с П.П. Свиньина, видно, что назначение руин и точное местонахождение стоявшего где-то на этом месте высокой башни Четырехугольника, называемого Большим минаретом, долгое время оставались под вопросом и служили объектом различных толкований. Так, П.П.Свиньин, А.Ф.Риттих и Второв принимают руины за бывший укрепленный замок или царский дворец. По предположению археологической комиссии в составе И.Н.Смирнова, Н.А.Фирсова, И.А.Износкова и Ф.Г.Мищенко, занимавшихся раскопками руин в 1892 г., памятник "ближе всего напоминает собой остатки медресе". По татарским преданиям, указанному мнению П.С.Палласа, а также мнениям Кафтанникова, И.Березина, В.Ф.Смолина, И.Г.Худякова, А.С.Башкирова, А.П.Смирнова, В.В. Егерева и др., руины причисляются к остаткам Соборной мечети. Ошибочное мнение А. С. Башкирова относительно местоположения минарета мечети основано, как видно из его текста, на неверной расшифровке рисунка Кафтанникова и предвзятом представлении некоего "определенного стиля", согласно которому северный фасад бывшей мечети якобы должен быть только симметричным относительно оси главного портального входа. Это мнение получило отражение и на обмерном плане Бехтерова и Шельнова, приведенном в книге А.С.Башкирова, где северо-восточная часть памятника, скрытая под культурным слоем, показана условным пунктиром симметрично северо-западной части. А.С.Башкировым, а позднее Н.Ф.Калининым даны соответствующие этому плану неверные реконструкции руин (у первого - письменно, у второго -изобразительно) в виде плоско перекрытой мечети с несоответствующей нашему обмерному плану гипертрофированной по размерам стрельчато-арочной портальной нишей - "пештаком" на северном фасаде и четырьмя высокими угловыми минаретами. Отдельно стоящий минарет примерно такой же высоты, как угловые, у Н.Ф.Калинина располагается по А.С.Башкирову, у западного фасада мечети, рядом с северо-западным минаретом.
Совершенно иначе представляется первоначальный облик мечети В.В.Егеревым: с базиликальным поперечным разрезом, не типичным для восточных мечетей, в котором три центральных нефа завышены относительно двух боковых благодаря второму световому ярусу с часто расставленными оконными проемами. Большой минарет располагается на северном фасаде над существующим западнее от входа большим прямоугольным выступом, главный вход - в глубине небольшой портальной ниши со стрельчатой аркой, угловые выступы мечети трактуются в виде невысоких "крепких контрфорсов", но не минаретов.
Суждения исследователей расходились и относительно расстановки внутренних опор сооружения: если по мнению комиссии 1892 г. опоры располагались в шести рядах по шесть колонн, то по мнению комиссии 1915 г. они составляли четыре ряда по пять колонн в ряду. Степень достоверности указанных гипотез могла быть проверена лишь более основательным натурным исследованием памятника путем раскрытия от позднейших культурных наслоений.
Из графических материалов наиболее ценным в оценке назначения и характера сооружения являются сохранившиеся чертежи А. Шмита и рисунки второй половины XVIII - первой половины XIX в. Большого минарета, упавшего в 1841 г. (см. рис.13). Как видно по изображениям, Большой минарет имел значительное сходство с существующим на другом участке городища Малым минаретом и отличался от последнего главным образом большей высотой. Кубовидное основание его с помощью угловых срезов и невысокого восьмигранного яруса плавно переходило в несколько сужающийся кверху цилиндрический ствол, на котором возвышался меньший по сечению ярус невысокого круглого барабана с обходной галереей (рис.49, 50).
Натурное исследование. Результаты натурных исследований подтвердили мнение о принадлежности руин к остаткам Соборной мечети. Время закладки фундаментов храма А. П. Смирновым было определено первыми годами золото-ордынского периода, непосредственно после нашествия Батыя. В его археологическом заключении констатируется: "...тяжелое экономическое положение государства не позволило довести постройку до конца. Выложенный фундамент был заброшен, а на всей этой территории продолжали жить горожане. Только в 60-х годах XIII в., а вернее в конце XIII в., строительство было продолжено. Кладка стен, по-видимому, относится к самому концу XIII в. или к рубежу XIII-XIV вв. В начале XIV в. были построены башни. Разница во времени между постройками стен и башен незначительна. К этому времени относится нижний пол. Когда был положен второй пол (деревянный), решить нельзя. Не ранее конца 30-х годов XIV в. была вымощена площадь. Это заключение легло в основу хронологии соответствующих периодов строительства и последующих реконструкций храма, выявленных автором в итоге архитектурных исследований значительного ряда собственных зондажей и дополнительных шурфов.
Археологическое вскрытие было начато с северо-восточной части руин (см. рис.4), над которой существовал небольшой холмик, некогда образовавшийся после разборки располагавшихся здесь поздней церковной сторожки и кирпичной ограды. Результаты показали, что восточная стена на этом участке разрушена почти до основания, на глубину до 1,8 м ниже уровня пола бывшего помещения мечети. Разрушена и южная часть северо-восточного углового выступа, или, как правильнее его называть, основания бывшей угловой башни, сохранившегося намного хуже оснований трех остальных угловых башен. На северном фасаде основание бывшего входного проема с левой стороны под культурным слоем оказалось обрамленным таким же внешним выступом, как и справа, соединенным с последним в основании, примерно на уровне бывшего пола внутреннего помещения, общей горизонтальной предпорожной площадкой. Связь этих выступов в основании указывает на большую вероятность их соединения и сверху, над входным проемом в виде стрельчато-арочной портальной ниши, весьма распространенной на Востоке в мусульманской культовой архитектуре XIII-XIV вв. На восточной половине северного фасада не было обнаружено того огромного прямоугольного выступа, который дублировал бы симметрично выступ, имеющийся на западной половине, как на указанном обмерном плане Бехтерова и Шельнова (см. рис.2). На этом месте выявлен обычный небольшой прямоугольный контрфорс, перевязанный с кладкой стен мечети, как на других ее фасадах (см. рис.4, 6). Таким образом, северная стена бывшего храма имела асимметричную композицию, заложенную с самого начала строительства. А это обстоятельство, подкрепленное тем, что фундамент западного большого прямоугольного выступа северной стены заложен глубже фундаментов самих стен мечети и составляет 2,7 м, при сечении в плане 5,3 х 5,3 м, указывает на расположение именно над этим выступом бывшего Большого минарета, размер основания которого в поперечнике составлял 5,3 м3. Как видно из приведенных исторических сведений, точное местоположение Большого минарета долгое время считалось спорным. У А.Ф.Риттиха, например, посетившего Болгары вскоре после падения Большого минарета, он значится стоящим в середине внутренней площадки памятника, по типу центральной башни - донжона, благодаря чему он причисляет руины к остаткам укрепленного ханского дворца. Утверждению же мнения о принадлежности сохранившегося основания Большого минарета к правому пилону огромного портала (А.С.Башкиров, Н.Ф.Калинин) способствовало, с одной стороны, неверное предположение о симметричности всей композиции памятника и преждевременное (без подтверждения археологическим исследованием данного участка), сопоставление его плана с восточными аналогиями более позднего происхождения, чем болгарская мечеть; с другой стороны, при постановке минарета на указанном прямоугольном выступе (на своем месте) авторам странным казалось то, что вход в минарет, располагаемый на всех древних изображениях и по всем ранним письменным сведениям в нижнем ярусе с южной стороны, вплотную примыкал к севе
